Музыканты – народ особенный. «Классические» музыканты, как часть сообщества обученных нотам людей, разумеется, тоже. Они не только живут по-другому. Они и думают по-другому. Я давно об этом догадывался. Еще с тех пор, как в глубоком детстве прочитал сборник шуток и анекдотов «Музыканты смеются». Музыкальный юмор, насколько я мог судить уже тогда, сильно выигрывал у юмора, например, спортивного. А по тонкости юмора, конечно, легко можно сделать вывод об умственных способностях человека или группы людей.

Потом моя уверенность в том, что способ мышления у музыкантов и остальных («обычных») людей сильно различаются, постепенно росла, а поскольку я и сам некоторое время принадлежал к этой касте, наблюдения мои лишь доказывали, что разница таки существует. Думаю, что тема, которая звучит примерно как «Влияние музыкального образования на нейронные процессы в головном мозге», все еще недоисследована, и ее раскрытие подарит миру нового блестящего ученого.

Подтверждение своим мыслям я нашел у В.Зисмана:

«Пианистов смело можно назвать оркестровыми интеллектуалами. То ли развитие мелкой моторики в детстве на них так подействовало, то ли мелькание перед глазами контрастных черных и белых клавиш стимулирует развитие каких-то центров в мозгу, то ли постоянная необходимость обрабатывать огромное количество информации в единицу времени и трансформировать ее в мелкие движения пальцев рук и тончайшую работу голеностопа обеих ног. Педали рояля — это ведь даже не педаль сцепления автомобиля в пробке, тут все гораздо тоньше. … Они мыслят многоголосными, полифоническими категориями, и это, конечно, накладывает отпечаток и на мыслительные возможности».

Вот оно! Вот почему я такой умный! :)

Конечно, речь не только о пианистах. Просто, во-первых, у них оригинальность мышления легче проследить (и, как мы увидели выше, объяснить), а во-вторых, фортепиано – это как раз «мой» инструмент. :)

Да, так мы говорим об оркестре.

В общих чертах с феноменом по имени «оркестр» все мы знакомы – кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Но о некоторых вещах я даже не подозревал – это касается и непосредственно музыкальной, и социальной составляющих в деятельности оркестрового коллектива. Тайн стало намного меньше! И теперь я другими, новыми глазами смотрю на игру музыкантов оркестра. Я специально проверял. Главное, что я теперь понимаю, чем заняты и о чем примерно думают хозяева скрипок и валторн, кларнетов, литавров и арфы.

На страницах книги мы встречаем как описание музыкальных инструментов, составляющих традиционный набор симфонического или театрального оркестра (а это, кстати, несколько разные вещи), так и типичные портреты людей, в руках которых эти инструменты находятся. Но только не подумайте, что вам станет скучно. Новой для вас окажется информация или нет, не важно. Всё дело в подаче информации. С искоркой, с задором, с шуткой чуть ли не в каждом абзаце мастер гобоя и кудесник английского рожка Владимир Зисман держит вас в тонусе с самого начала и до самого конца. Меня его манера просто покорила.

Больше всего мне в книге понравились рассказы о звукозаписи (ответственнейшее мероприятие, надо сказать!) и о зарубежных гастролях, в основном, в позднесоветский период. Тем немногочисленным – в масштабах страны – счастливчикам, которые официально ездили по миру, есть что вспомнить и о чем рассказать… В качестве примера привожу фрагмент книги из главы, посвященной звукозаписи.

PS : у Владимира есть журнал в ЖЖ, в котором он, в уже известном мне стиле, пишет не только о музыке, а даже больше обо всём остальном. Рекомендую! http://zis-man.livejournal.com/

 

© 2016

 

Мобильный телефон в студии сегодня и позавчера

Моей фантазии не хватает, чтобы придумать что-нибудь соизмеримое с зазвонившим в конце удачного дубля мобильником. Тем более что он в этот момент находится в кармане куртки, висящей в дальнем конце студии, или в сумочке, лежащей на скрипичном футляре на ступеньке станков для хора, которые находятся позади ударных инструментов и обычно используются как полки для всего. Естественно, все делают вид, что они ни при чем. Классическая ситуация в стиле Агаты Кристи, когда все находятся в замкнутом помещении и кто-то один…

Вообще-то, мобильник надо выключать совсем, потому что даже с выключенным звуком он способен давать достаточно мощные наводки, чтобы испортить фонограмму без всякого повода. А с таким явлением, как резонанс, мне довелось максимально близко познакомиться, когда мой телефон в виброрежиме ожил на пульте из фанеры в самом глубокомысленном, а стало быть, самом тихом месте каденции в фортепианном концерте Римского-Корсакова. Если бы за секунду до этого пианист не ошибся, я бы сейчас не писал эти строки. Это делал бы кто-то другой.

Как ни странно, подобная история, граничащая с анахронизмом, произошла лет за тридцать до появления первых мобильников. Запись Госоркестра. За пультом Евгений Федорович Светланов. Напряженная творческая атмосфера. В углу студии раздается вполне заметный шорох. Дубль сорван. Полное недоумение, тем более что звук раздается не из оркестра, а откуда-то из угла. Снова тишина, работа продолжается. Через какое-то время из того же угла вновь слышен шум. Работать невозможно. Объявляется перерыв, все начинают искать источник звука.

Ну кто бы мог подумать! Ожила купленная с утра и хорошо упакованная рыба…

Душераздирающие подробности я пропущу из общегуманистических соображений.

Ситуацию спас гениальный рожкист, любимец Мравинского и Светланова Леня Крылов, человек, которому прощалось все: «Евгений Федорович! Ну что вы так? Человек ДОСТАЛ живую рыбу. Будет фаршированная рыба-фиш…»

Пакет с рыбой перенесли в другое помещение. Запись продолжилась.