|
ПАПАШИНЫ ЗАМЕТКИ 03.12.2001
Здравствуйте, дорогие мои! Сегодня серьезный выпуск. Пожалуйста, прочитайте его сразу, не отвлекаясь на посторонние дела. Мне кажется, вы поймете, почему я так говорю, когда дочитаете до конца. Извините, что сегодня я вас не веселю и не развлекаю. Надеюсь на ваше понимание.
Так звали учительницу. Она, как я понимаю (хотя уверенности нет), недавно закончила педвуз по специальности "русский язык и литература" и не была учительницей начальных классов. Видимо, ее попросили позамещать нашу классную на время ее болезни. Она, по-моему, увлекалась войной. Великой Отечественной. В те годы о войне говорили и писали гораздо больше, чем теперь. Ведь с момента ее окончания прошло не так уж много лет, и память о ней жила в обществе. С педагогической точки зрения, война была хорошим материалом для воспитания юного поколения, говорю это без капли иронии. С Бэллой Ефимовной мы проходили "Сына полка" В. Катаева. Я тогда поспорил с ней по поводу одного из героев книги, Енакиева, а точнее, по поводу произнесения его фамилии: она считала (и объясняла это какими-то правилами орфоэпии), что ударение надо ставить на "и", что меня удивляло сильно. Не имея никаких аргументов, кроме интуиции, я сдался, хотя в душе все протестовало. Я должен заметить, что у меня, скорее всего, была врожденная грамотность. Никто этого вслух не произносил. Может, даже понятия такого не было, не знаю. Только взрослые не переставали поражаться тому, с какой легкостью я писал без ошибок любой диктант, не попадался ни на какие орфографические и грамматические подвохи, еще не зная правил, но уверенно ставя верное количество "н" в прилагательных и причастиях, улавливая и отражая на письме непроизносимые согласные, не задумываясь над безударными, в том числе чередующимися, гласными. В школе, а потом и в институте меня научили сомневаться. Я стал все чаще размышлять над тем, правильно я пишу или нет, и сегодня я уже не уверен, что пройду тест на врожденную грамотность, если таковой существует. Поклонницей моих способностей стала и Бэлла Ефимовна. Она с удовольствием вписывала пятерки в мой дневник, а я уж так устроен, что если меня хвалят, я с еще бОльшим рвением выполняю то, что от меня хотят. Но - довольно самовосхвалений, вернемся к урокам в 161-й общеобразовательной школе города Ташкента. На одном из них Бэлла Ефимовна рассказывала о жизни и гражданском подвиге Мусы Джалиля, сопровождая рассказ чтением наизусть его стихов. Может, она диплом по нему защищала? И вот она дошла до стихотворения "Варварство". Читала она эмоционально, убедительно, сильно. Там речь идет о том, как фашисты расстреливают мать с ребенком на руках. Тяжелые стихи... Когда она закончила, в классе стояла гробовая тишина. Ни до, ни после этого я не был свидетелем такого массового потрясения слушателей, как тогда. Хочется написать, что кто-то плакал, но, честно признаться, я этого не помню. Если и были среди нас те, у кого слезы текли по щекам, то это было очень естественно. Оправившись от шока, мы попросили Бэллу Ефимовну написать это стихотворение на доске. Каждый переписал его в свою тетрадь и выучил, хотя задания такого никто не давал. Шел 1974 год. Иногда мне, поборнику частного предпринимательства и рыночной экономики, хочется, чтобы мы жили в уродском социалистическом застое - ради таких вот событий, которые переворачивают душу.
"Варварство" Они
с детьми погнали матерей
Счастливо
всем! Папаша.
(C)
|