ПАПАШИНЫ ЗАМЕТКИ

10.03.2003

"Наша мама" - Эпизоды.

С праздником вас, дорогие дамы!

Когда я задумывал рассылку, мне казалось, что она будет интересна, в основном, мужской части населения - папам состоявшимся или собирающимся ими стать. Если судить по письмам, я ошибался: аудитория "Папашиных заметок" состоит в большей степени из женщин. Но меня это нисколько не расстраивает. Наоборот, именно от вас, о прекрасные незнакомки, я порой получаю очень вдумчивые послания, которые добавляют мне энтузиазма, именно в вас я нахожу благодарных слушателей и интересных собеседников.

А может, нас, мужиков, и много, но мы так устроены: пробежим глазами по тексту, зацепимся за что-то (авось, пригодится), бросим быстренько в глубины сознания и побежим дальше (деньги, например, зарабатывать). А писать письма нам некогда :)

Как бы там ни было, хочу поблагодарить моих читательниц за внимание к моей персоне и к тому, что я делаю. Пишите мне и дальше. Как я уже говорил, я читаю все письма и почти всегда на них отвечаю.

Предаваясь праздничным ленивым размышлениям о роли женщин в нашей жизни, я вдруг осознал, что недопустимо мало места в рассылке уделяю супруге моей, маме моих собственных детей. Все о себе да о себе, о детях да о детях. Как же так? Надо срочно исправляться.

НАША МАМА.

Итак, все сначала. Трудная беременность, непростые роды, тяжелейший отходняк... Помню, я пробился к ней в реанимацию. До Нового года оставались считанные дни, и персонал загодя начал отмечать праздник. Ее кровать стояла у стенки, за которой гудели анестезиологи. Где находятся дети, я не знал. Им еще не было и одного дня, и ни мне, ни ей их еще не показали. Дурацкая ситуация: дети неизвестно где, она лежит, не в силах пошевелиться (кроме нее в зале лежат еще несколько молодых мам примерно в таком же состоянии), я стою по ту сторону огромного витринного стекла и не могу с ней поговорить. Рабочий день уже закончен. От меня совершенно ничего не зависит. Такое впечатление, что мы никому не нужны, что мы находимся в каком-то ином измерении. Позже я уговорил сестру в отделении пустить меня к ней. Я сел у ее кровати и говорил ей какие-то ободряющие слова, а она и произнести ничего толком не могла. Глаза испуганные, от уголков глаз к вискам - дорожки от слез. Мне было страшно.

Первые три месяца прошли как в тумане. Я приходил на работу позже чем положено и уходил раньше времени. Вечера, да и ночи, требовали больших моральных и физических сил. По совести говоря, на работе я уставал гораздо меньше, чем дома. А она… у нее-то этих перерывов не было! Готовка-стирка-кормление-купание-гуляние... Хорошо, что ее мама и мой папа как могли помогали.

Следующим испытанием для нас всех была больница, в которую угодил сынишка, когда ему еще не исполнилось двух лет. Она легла с ним, и я остался с дочкой на хозяйстве. Укладывал спать, пел песни, а когда приходила бабушка, ехал навещать их. Внутрь меня не пускали, мы с мамочкой виделись через окошко для передач. Когда пришло время их забирать, я увидел, как изменился сын. Похудевший, серьезный, даже испуганный какой-то. Что ему пришлось испытать, не представляю - чужая обстановка, незнакомые люди, прививки, анализы. И она была бледнее и строже обычного.

Она у меня молодец. За все время, что мы вместе, я по пальцам одной руки мог бы пересчитать случаи, когда у нее сдавали нервы. А ведь причин, по которым это могло бы случиться, было немало...

По части возни с детьми у нее, возможно, и есть конкуренты, и, может, они даже более ревностно относятся к играм с малышами, чем она (хотя стоит посмотреть на ее сбитые коленки, странновато диссонирующие с ее обликом, и все сразу становится ясно). Но зато фантазия у нее поистине неистощима. И если бы рядом с ней все время витал призрак писателя-фантаста или писателя-сказочника с ручкой и блокнотом наготове, то из его записей впоследствии вполне могло бы получиться что-то выдающееся. Впервые полнота ее фантазии стала проявляться во время кормления деток, отказывавшихся от приема пищи в том случае, если им не обеспечивают постоянной смены антуража. И хотя я тоже (особенно в минуты душевного подъема) придумывал новые трюки для показа едокам, но таким разнообразием используемых предметов и новых сюжетов я похвастать не могу.

Вообще, должен признаться, я себе иногда позволял зависеть от настроения ("Мам, давай сегодня ты чем-нибудь развлеки!"), иногда уклонялся от каких-то домашних обязанностей. А ей, такое впечатление, что отступать было некуда - ну что ж, надо так надо! И ее молчаливое согласие стыдило меня не хуже самой крепкой ругани.

Что еще рассказать вам о ней?

Она - замечательная хозяйка. Она великолепно готовит. Она любит порядок так же, как я, но, в отличие от меня, его постоянно поддерживает.

Она много знает. Кроме того, у нее есть качество, которое я высоко ценю в людях - тяга к новым знаниям.

Мне с ней легко - я, например, целиком полагаюсь на ее знания, умения и опыт во всем, что касается здоровья детей. Она следит за такими нудными и малопонятными вещами как оплата коммунальных услуг, и всегда знает, где что у нас в доме лежит. Она лучше меня знает, какую игрушку купить ребенку и что ему можно есть, а что нельзя. Она в курсе размеров одежды и обуви всей семьи.

Она много трудится и редко на это жалуется.

И при этом она продолжает выглядеть на пять с плюсом!

Пойти, что ли, показать, что я здесь про нее написал :)))

В заключение - эпизоды из жизни наших детишек:

***

- Папа, а что это у тебя с пальчиком?
- Это я порезался, малыш.
- Порезался? Как порезался?
- Резал ножиком курочку, ножик соскользнул и попал мне в пальчик.
- И тебе было больно?
- Да.
- И ты плакал?
- Нет, не плакал.
- А почему? Когда больно, ведь надо плакать?

январь - 2003

***

Дело происходит вечером. Мама открыла в спальне окно для проветривания и обращается к сынишке:
- В спальню не ходи!
- А я все рав-но!
- Нет. Никаких "все равно"!
- Мама, а я не буду, не буду, а вечером бу-уду.

январь - 2003

Пересказ эпизода.

Находясь под впечатлением от одной из серий "Ну, погоди!", сын пересказывает понравившийся эпизод:
- Папа, волк курил! Он взял палочку в рот и потом из него дым шел, а потом он палочкой по шарику, и шарик лопнул, синий, а потом красный, а желтый он проглотил вместе с палочкой, все проглотил, а веревочка осталась, а мишка большой взял веревочку и пошел, а волк не хотел, ударился вот так вот, упал и гита-ару слома-ал.

февраль - 2003